Вчера мой карасик был на рыбалке, пришел немного выпимши и все повторял: «На то и щука, чтобы карась не дремал», «На то и щука, чтобы карась не дремал». К чему это он? С начальником, что ли был на рыбалке?
Трахнуть карася сразу не получилось, ибо мужик с рыбалки – это вобла с недовяла, где баба не давала, ибо бабы не было. Я жалела карася. Недотраханный карась – хуже имфузории-туфельки. Изношенной туфельки с времен Надежды Константиновны. Но я знала про тайную страсть моего милого рыбака – это чулочки.
Эх, чулочки, эх чулочки, пижмы, прочие порточки! Мой карась обожал чулки. Чулки обожали меня, я обожала карася. Такой вот любовный треугольник. Черные ножные волосы карася пробивались сквозь чулки и игриво завивались. Эти кучеряшки меня заводили похдеще пива после дня рождения самогО с райОна.
Хуй карася, то стоял, то заманчиво падал. Ладненький такой хуй, аккуратнененький. У Ильи Муромца был такой же, как щас помню. Там без чулков токо все было.
На районе играла музыка:
«Я иду такая вся. В дольчегабана,
Я иду иду такая вся на сердце рана,
Слезы душат, душат, я в плену обмана.
Но иду такая вся, на сердце рана.»

Я рыдала под Сердючку и он тоже. Я готовила карасю курицу. Я срезала белую бескровную пупыристую шкуру, чтобы потом Карась жрал ноги курицы. В это время карась ходил ногами по комнате в чулках. Чулки были белые, как мясо курицы У карася были ноги волосатее и длиннее, чем у птицы - курицы. У него были большие страусиные ноги, а значит большие надежды на бегство. Бегство из-за страха, а не ради идеи. Обидно иметь высокие ноги трУсам в трусАх пусть дольче, пусть габана. По мне бы лучше комсомолец без трусов и в отечественных джинсах.
Мы пили с карасем и почти не трахались. Нам было обидно за отчизну во время траха – говномедвопутье разговнило распутицу на своей рыбалке. Рыбы до хуя, но нам с карасем ни хуя не достается. Да и карася скоро на наживку посадят.
Обидно за такую ебаную рыбалку. Так и сидим в говне медвежьепутьем. Я наживка в мусорском огороде, карась – пища для райОна,
Так сидели и пили. А хули делать? Семечки, чтоль , щелкать?
- Вы обаятельны, я чертовски привлекательна, что время зря терять? – сказала я.
- Моя жена – волшебница, - сказал он, - она вас превратит в золотую рыбку, если вы таки будете со мной. Моя жена – внучатая племянница того самого троюродного брата от полковника Краснозадрищеннского, который воевал с Колчаком.

Всю эту хуйню я готова слушать ради черных чулков на его ногах. А як же! Оно и сподручнее, и практичнее, и волос карасевских не видать. Да и грязи нашей , расПУТной, дикой МЕДвежьей нюхать в чОрных чулках приятнее.
Такая вот лаборатория, такая вот, история про чулки карася с райОна.