Продолжение.

От грохота упавшего стола и всего того, что на нем стояло, и всего того, что на него запрыгнуло, у людей прошел ступор. И пока собаки вылизывали вкусную поверженную, которая никак не могла подняться на скользком полу, все остальные ринулись из террасы в разные двери, и захлопнули их с обратной стороны и держали их, в тщетной надежде остановить эпидемию. А рыдающая в майонезе женщина осталась одна в закупоренной террасе. Ну, если не считать двух веселых щенков, которым эта интересная игра нравилась все больше.
Начались переговоры с попавшей в западню красоткой, с параллельными попытками как-то осмыслить ситуацию и что-нибудь предпринять. Между делом решили извечный русский ребус: кто виноват (никто) и что делать (ну, хоть что-нибудь!).
Девку в майонезе вытащили через окошко террасы, хотя, из женского коллектива и раздавались малодушные призывы, что, мол, раз она теперь самая заразная, то пусть и сидит со щенками в терраске до утра – с голода на помрет, полно еды на полу.
С помощью каких-то наволочек я, как наиболее сведущий в ветеринарии, и «швед», как хозяин скотины, выловили и изолировали в сарае, не понимающих перемены настроения собачек.
На дилетантский призыв всем бежать в баню и как следует пропариться от микробов, последовал не менее дилетантский, но более убедительный в условиях паники ответ: в бане микробы проникнут под эпителий и мы лишимся не только волосяного, но и кожного покрова, путем сдирания. В это поверили.
К счастью, не все, что было в багажниках, успели разгрузить, порубить и пометать на стол. Уже без энтузиазма, в пол первого ночи, но как-то объединенные общей бедой, убрались на террасе: вымыли полы, восстановили на тумбочки дверь и сели ужинать. Ели мало, пили много. Но как-то уныло, как на похоронах. И быстро разошлись спать по комнатам, потому что на близость не тянуло, а в семь утра решили возвращаться в Москву, на обследование.
Ну, это этих групповушников и прочих шведов не тянуло.
А я своей сказал: «Ты собак целовала?»
- Целовала.
- И я целовал. Чего нам бояться, давай общаться!
Закрылись в той же комнате, где книжки стояли, но до Федора Михайловича опять руки не дошли.
Занялись любовью. Но без огонька получилось, и она уснула.
Я пошел на терраску водички попить. Там уже пила, но не водичку, та самая промайонезенная девушка. Я ее поддержал, для успокоения нервов, а она меня поддержала, для упокоения естества. Короче, пошли мы в еще теплую баню, но не париться, а поддержать друг друга. Потому что я на себя уже рукой махнул, в смысле заразы, и она сама на себя махнула.
Но ей обидно было, что и все остальные на нее рукой махнули.
Поэтому, когда я вроде тех щенков стал ее тоже лизать и даже более тщательно и в пропущенные щенками по неопытности самые сладенькие (вернее солененькие) местечки, ей стало легче морально, а потом и физически. Потому что сначала она стонала так, как, когда морально плохо, а потом стонала и кричала так, как, когда физически хорошо.
Она в бане и спать осталась, не пошла к своему. Может, устала, а может на него за что-то обиделась.
Возвращаюсь я на террасу, думаю, попью все-таки водички. Но не тут то было.
На водопой пришла эта подруга, которая сама по себе приехала и надеялась хорошо оторваться. А тут карантин. И она меня начала уговаривать. Причем, теми же словами, что я свою уговаривал за два часа до этого. Мол, я собак целовала и ты целовал …
Я немного время потянул, чтобы после бани отдышаться. Ну, выпили одну- другую и пошли ко мне в машину, потому что все остальные места были заняты.
Там она очень старалась, а я не очень – сказалась все-таки усталость. Но ничего, руками помог, и ей и себе. Думаю, что ей даже понравилось. Потому что телефончиками обменялись. А мою полустоячесть (если вы оптимист), или полулежачесть (если вы пессимист) она, видимо, списала на пережитый стресс.
Утром, как и договорились, встали в семь ноль-ноль.
Пришла тетя Лида нас проводить: «Что-то мало погостили?»
- Дела, дела.
- И собачек забираете? Жалко, я так к ним привыкла.
А сама хвать их на руки и целует, целует.
Ничего мы ей не сказали. Думаем, зачем бедную женщину расстраивать раньше времени. Скажут кто надо, когда специальные заградительные отряды приедут деревню сжигать, чтобы зараза на Москву не перекинулась.
Приехали в ветлечебницу, на улице Газопровод. Сейчас ее куда-то перевели. Эта сугубо мирная организация не видела раньше таких картежей в восемь утра в выходной день. Наверное, подумали, что налет наркомафии с целью завладения собачьими наркотиками, за которые этих ветеринаров этот наркоконтроль беспощадно преследует. Главари – два французских бульдога на здоровом черном джипе, как любит говорить один мой четырехлетний друг с «шипучими колесами».
А если серьезно, действительно дверь перед носом захлопнули. Пришлось через форточку объясняться, чтобы открыли. Открыли, пустили, состригли волоски у собак и сказали ждать сорок минут результатов анализа.
Пока ждали, бывший швед слонялся по ветлечебному коридору и услышал, через приоткрытую дверь одного из кабинетов такой разговор.
Ветврач спрашивает у какой-то бабушки: «А как звали котика?»
Она отвечает: «Марсик». И плачет.
А дверь кабинета наполовину приоткрыта и видно, что котик сидит на руках у старушки и мурлычет.
То есть, у кота обнаружилась какая-то неприятная болезнь, и его надо усыпить.
И этот ветеринарный доктор, прозорливо предвосхищая летальные события, говорит о еще живом коте в уже прошедшем времени!
Потрясенный такими порядками «швед», вернулся к машинам и сказал грустно: «Кто еще не знает, то меня звали Коля. Если повернется плохо и меня придется усыпить, пусть кто-нибудь из пока не усыпленных напишет на могильном камешке:
«Здесь лежит швед под Полтавой,
жертва группового секса.
Его звали Коля».
Сорок минут прошло. Результат исследования превзошел все ожидания.
Стригущего лишая нет и в помине. Есть какой-то травяной клещ, дающий похожие симптомы, и лечащийся одним укольчиком. Это для собак, а для людей вообще не опасно.
В литературе описан такой случай, когда два приятеля читают подряд статьи в «Медицинской энциклопедии» и находят у себя симптомы 99% болезней описанных в этом труде. Вернее, не 99%, а всех без исключения болезней, кроме, кажется, предродовой горячки. Похоже.
Ну, не приживаются эти шведские эксперименты на нашей почве – даже клещи сопротивляются!
А мне тоже попало. За то, что умею читать – само собой.
Но дело в том, что девки зачем-то обменялись телефонами. После этого уже не могло рано или поздно не всплыть, что оргия все-таки была, но не для всех, а только для тех, кто умеет читать.
И некоторые горячие головы, приверженцы теории заговора, кинули обвинение в том, что я это нарочно все подстроил, с целью вредительства против Швеции.
На что я ответил так.
- Я не против цивилизации. Давайте соберемся снова, и я трех девок привезу, как давший маху. Мы с ними уже тренировались – неплохо получается.

Продолжение через неделю.