Продолжение.

Спросонья девушка не поняла чистоты намерений и лягнула его, им же поднятой ножкой в глаз.
Спокойный мужчина попался. Вместо ответного – в глаз, он начал что-то объяснять. Что, мол, и не думал ни о чем таком. Что он, мол, только по любви может, а ее бы только раздел для сна и ушел и т. д.
Ей эти слова понравились, к тому же глаз у него начал заплывать и ей его стало жалко. И она его поцеловала в глазик. А он ее в губки. И они помирились. И чтобы скрепить чем-нибудь перемирие, скрепили его тем, что было под руками, а вернее между ногами, то есть сексом. На заднем сидении моей машины.
Я подробностей не знаю, но им было хорошо. Больше скажу, видимо, судя по количеству липкой белесой жидкости, залепившей заднюю часть салона, им было хорошо несколько раз. И плевать они хотели на проходящий народ!
После чего она все-таки уснула, а он благородно удалился, чтобы не потревожить сон спящей красавцы. (Сперму с сидений он, конечно, стереть не догадался).
Там я ее и обнаружил, (я имею ввиду девчонку, ну, и сперму тоже) голую и спящую, спустя полтора часа, когда перестал пугать прохожих бессмысленными вопросами о тракторах, а догадался сходить в виднеющуюся вдалеке точечную застройку.
За высоким забором обнаружились скучающий по работе трактор и не скучающий в бытовке за домино тракторист. За две бутылки он бросил домино и сказал, что готов вытащить меня хоть из у черта из жопы. Мы вдвоем сели в кабинку трактора и поехали в правильно определенное трактористом место.
Трактор Владимирского завода иногда полезней «Гелентвагена» - трос только два раза рвался, пока с места мою ласточку тронули. А потом пошло, как по маслу. Тем более, что за это время дорога немного подсохла. Вдобавок к двум бутылкам тракторист получил и ставший неактуальным шашлык.
И вот я с машиной наверху. Подведем итоги.
1) Танька с кем то свинтила, не дождавшись вызволения из плена.
2) В Шерметьево я успевал и с запасом.
3) На мойку ехать не мог из-за голой девки на заднем сидении.
Поэтому с помощью губки и пары бутылок воды почистился сам и авто снаружи.
Внутри все оказалось сложнее.
Когда я пытался оттереть пятна спермы с заднего сиденья, пока они не засохли окончательно, пришлось девушке левую ножку поднять и положить на спинку переднего сиденья, но все равно она попкой самое здоровое пятно наполовину прикрывала. И я со своей губкой начал под попку подлезать.
Не буду врать, что я полностью был поглощен химчисткой салона и ни на что не отвлекался. Отвлекался. Она мне здорово понравилась в своей откровенной позе. Вопрос о том, чтобы кой-как одеть ее и оставить в каких-нибудь ближайших кустах, если ко времени, когда надо будет по делам ехать, сама не проснется, отпал. Такими девками не бросаются. Я с остервенением тер сиденье губкой у нее между раздвинутых ног и случайно задел это самое «между». Она проснулась.
Теперь я знаю, что значит выражение «не с той ноги» для этой девушки. Если она просыпается и не бьет кого-нибудь со всей дури пяткой в глаз – это значит «встать не с той ноги». В этот раз попался я. Она врезала мне удивительно точным, для человека с закрытыми глазами, ударом в левый глаз. Да так, что я выкатился из машины, а губка осталась на сиденье, накрыв оттираемое пятно.
Она продрала глаза и говорит: «Ты зачем мне «туда» хотел губку засунуть, извращенец? Где моя одежда?»
Я говорю: «Одежда на коврике возле тебя. А губкой я сиденье оттирал от того, что тебе «туда» должны были засунуть в прошлый раз. Так что зря ты мне фингал поставила, как я теперь иностранцев встречать буду?»
Ну, она оделась, успокоилась, рассмотрела пятнышки, и ей неудобно стало, что и правда зря.
«Давай – говорит – я тебе тонирующим кремом синяк замажу, я уже сегодня одному замазывала».
Начала замазывать – я ойкнул, когда сильно нажала. Ей меня жалко стало, и она меня в глазик подбитый поцеловала, чтобы не болел. А я ее в губы поцеловал, чтобы она поняла, что ничего, не болит почти. Ну а дальше вы знаете.
Она, наверное, всех по глазам лупит, прежде чем отдаться, такое вот «садо-вмазо». Только я ее на переднее сиденье перетащил. Но не для того, чтобы для законченности полотна, забрызгать все остальное, что еще не успели забрызгать. Просто там удобней, как ни странно. А против ненужных брызг есть резиновые чехольчики, особенно если в чужую машину лезете со своим разбрызгивателем. Это я не вам, это я этому, с колыбелями, объясняю. Вы то, я уверен, всегда аккуратно все разбрызгиваете и в приспособленных для этого местах.
В общем, пригодилась подружка, отзывчивая оказалась девушка, не совсем пикник пропал.
А иностранцев я встретил. Даже ждать пришлось, пока багаж получали.
Там, в зале прилетов какой-то канал, какой-то эпизод, какого-то сериала снимал. Суть в том, что выходит из дверей прилета главный герой с тележкой, а двое в штатском хвать его и вместо цветов, руки за спину и мордой в пол.
За то время, пока я там слонялся в ожидании, они эту сцену раз восемь повторили. Чего-то у них там не шло. И был там еще какой-то третий режиссер, который должен был направлять поток настоящих пассажиров в обратную от съемочной группы сторону. Если приведется стать режиссером, то уж не в коем случае не становитесь третьим. Ну, это как с осетриной. У него в глазах плескалось такое отчаяние, что я подумал, что с такой нервотрепкой долго он не протянет – или сопьеться, или совсем помрет скоропостижно от инфаркто-инсульта. Потому что наши прилетевшие еще более-менее понимали, чего он от них хотел. А иностранцы, как нарочно на съемку перлись и мешали сериальному искусству, сейчас для нас являющимся важнейшим.
В конце концов, наиглавнейший режиссер этой нетленки рукой махнул, и решил снять эту сцену в потоке настоящих пассажиров, видимо, для большей реалистичности. И вот, идет этот главный герой с тележкой, а за ним, как раз мои встречаемые нарисовались. Листочек мой со своими именами увидели, ручонками машут, улыбаются. И по инерции за этим главным героем, в ту же сторону.
Тут выскакивают два молодца, одинаковых с лица – хвать героя, и как описано, мордой в гранитный пол. А он еще для достоверности сопротивляться начал. А они еще для достоверности, ему как следует приложили по загривку.
В общем, мои иностранцы улыбаться перестали. Наверное, подумали – и нас сейчас заломают. Может у них в этой «Раше» и гостеприимство через жопу, раз уж точно известно, что все остальное через жопу.
Тут я подскочил и иностранцев в сторону оттащил от творческого процесса. Так что, если вы тот сериал смотрели, там в этом эпизоде внизу, в правом углу мой левый ботинок фигурирует.
Дальше. Сажаю их в машину, везу в «Мариот». И, главное, объяснить ничего не могу. У меня все итальянские слова (а это итальянцы были) из головы вылетели, кроме «пронто» и «Челентано».
Хотя «Челентану» можно было постараться для объяснения приспособить. Он то ведь тоже актер. А с другой стороны, если бы я им на этого мужика на полу показал и начал утверждать, что это Челентано, могли не правильно понять и подумать, что в Москве всех иностранцев либо КГБшники встречают мордой в пол, либо сумасшедшие с листочками, как более мягкий вариант.
В общем, доставил их в «Мариот» без объяснений. Так что они, небось, и теперь думают, что вот де, у них там, в Москве русская мафия повсюду на полу валяется, плюнуть не куда, сицилийская – отдыхает.
А пятнышек на заднем сидении они не заметили, потому что после того, как эта сердобольная каратистка меня по быстрому утешила у нас еще время оставалось, и мы употребили его на то чтобы, во-первых, тщательно оттереть пятнышки, во-вторых, тщательно затереть мой фингал.
С фингалом хуже получилось, потому что налился как слива (хороший у нее удар – поставленный). А тонирующий крем у нее в сумочке оказался с красноватым оттенком. Поэтому я решил, что один красный глаз ни чем не лучше одного синего, и она мне для симметрии загримировала и второй. А так как макияж производился в полутемках, полукаратистка-полувизажистка немного перестаралась. Я про этот грим сначала забыл, пока в аэропорт торопился. В зале прилетов ни кто внимания не обратил, видимо из-за съемок фильма. Может, думают я тоже какой-нибудь режиссер или, по крайней мере, режиссеров дружек с какой-нибудь «Горбатой горы» (меня уже раз за таковского принимали, потом расскажу). Итальянцы из-за пережитого стресса сразу на разноцветное лицо внимания не обратили, а потом темно было. А может, просто проявили толерантность. Их хлебом не корми – дай толерантность проявить.
Но кое-кто заметил, и толерантность не проявил.
А именно моя жена, когда я потом домой вернулся и не успел незаметно в ванную проскочить, чтобы умыться. Пришлось врать, что на угол двери напоролся, когда иностранцев в машину усаживал. А ребята потом, мол, подмазали, чтобы с фонарем не ходить. Тут она перестала с вопросами приставать. Потому что, наверное, подумала, мало ли что еще может выясниться если дальше копать.
Уж лучше все-таки муж бабник, чем педераст.

Продолжение через неделю.