Да пример намеренно жестокий.

Честно говоря меня неоднократно посещали сходные мысли (да и возраст схож и дети есть) - а пошло оно все к такой-то матери - уйду и точка, но почему-то именно этот короткий сюжет со львятами вправил мне мозги.

Как писал правильный мужчина Карлос Кастанеда - очень часто человека бывает нужно "остановить". Т.е. оказать необычное и жесткое давление, находясь вне связи с этим давлением.
Важно чтобы человек прекратил "бег по кругу" и посмотрел на ситуацию свежим взглядом.

Вот ссылка на "Путешествие в Икстлан":

http://lib.ru/KASTANEDA/kastan3.txt

Далее извиняюсь заранее за длинную цитату, но, мне кажется, она того стоит. И конечно не надо понимать ее буквально - важен принцип! Может быть человека (жену) нужно "остановить", но по-умному?

"Дон Хуан и я разговаривали о различных вещах в
свободной и непринужденной манере. Я рассказал ему о моем
друге и его проблеме со своим девятилетним сыном. Ребенок,
который жил с матерью в течение последних четырех лет, и
теперь жил с моим другом, и проблема состояла в том, что с
ним делать. Согласно моему другу, ребенок был негоден для
школы. У него не хватало концентрации, и он ничем не
интересовался. Он всему оказывал сопротивление, против
любого контакта восстает и убегает из дома.
"У твоего друга действительно проблема", - сказал дон
Хуан, смеясь.
Я хотел продолжать рассказывать ему обо всех "ужасных"
вещах, которые сделал ребенок, но он прервал меня.
"Нет нужды говорить дальше об этом бедном мальчике", -
сказал он. - "нет нужды ни для тебя, ни для меня
рассматривать его поступки так или иначе в наших мыслях".
Его манера была прямой, и его голос был тверд, но затем
он улыбнулся.
- Что может сделать мой друг? - спросил я.
- Наихудшая вещь, которую он может сделать, это
заставить ребенка согласиться с ним, - сказал дон Хуан.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду, что отец ребенка не должен его шлепать
или пугать в тех случаях, когда тот ведет себя не так, как
хотелось бы отцу.
- Но как он может научить его чему-либо, если он не
будет с ним тверд?
- Твой друг должен найти кого-нибудь другого, кто бы
шлепал ребенка.
- Но он не может позволить никому тронуть своего
мальчика! - сказал я, удивленный его предложению.
Дону Хуану, казалось, понравилась моя реакция, и он
засмеялся.
- Твой друг не воин, - сказал он. - если бы он был
воином, то он бы знал, что наихудший вещью, которую можно
сделать, будет противопоставить себя человеку прямо.
- Что делает воин, дон Хуан?
- Воин действует стратегически.
- Я все же не понимаю, что ты имеешь в виду.
- Я имею в виду, что если бы твой друг был воином, то
он бы помог своему ребенку остановить мир.
- Но как мой друг может сделать это?
- Ему нужна была бы личная сила. Ему нужно было бы быть
магом.
- Но он не маг.
- В таком случае он должен использовать обычные
средства для того, чтобы помочь своему сыну изменить идею
мира. Это не останавливание мира, но это подействует так же.
Я попросил его объяснить свои слова.
- Если бы я был твой друг, - сказал дон Хуан, - то я бы
начал с того, что нанял бы кого-нибудь, кто бы шлепал
маленького мальчика. Я пошел бы в городские трущобы и нанял
бы наиболее страшно выглядящего человека, которого бы смог
найти.
- Чтобы испугать маленького мальчика?
- Не просто для того, чтобы испугать мальчика, дурень,
этот парнишка должен быть о с т а н о в л е н . Но этого
не произойдет, если его будет бить собственный отец.
- Если кто-либо хочет остановить других людей, то он
всегда должен быть в стороне от того круга, который нажимает
на них. Таким образом, он всегда сможет управлять давлением.
Идея была необычной, но каким-то образом она находила
во мне отклик.
Дон Хуан подпирал подбородок левой ладонью. Его левая
рука была прижата к груди, опираясь на деревянный ящик,
который служил низеньким столом. Его глаза были закрыты, его
глазные яблоки двигались. Я чувствовал, что он смотрит на
меня через закрытые веки. Эта мысль испугала меня.
- Расскажи мне еще, что должен делать мой друг со своим
мальчиком.
- Скажи ему, пусть он пойдет в городские трущобы и
очень тщательно выберет мерзко выглядящего подонка, -
продолжал он. - скажи ему, пусть он берет молодого, такого,
в котором еще осталась какая-то сила.
Дон Хуан обрисовал затем странную стратегию. Я должен
был проинструктировать своего друга о том, что нанятый
человек должен следовать за ним или ждать его в том месте,
куда он придет со своим сыном. Этот человек в ответ на
условный сигнал, который будет дан после любого неправи-
льного поведения со стороны ребенка, должен был выскочить из
укромного места, схватить ребенка и отшлепать его так, чтоб
тот света не взвидел.
- После того, как человек испугает его, твой друг
должен помочь мальчику восстановить его уверенность любым
способом, каким он сможет. Если он проведет эту процедуру
три-четыре раза, то я уверяю тебя, что ребенок будет иметь
другие чувства по отношению ко всему. Он изменит свою идею
мира.
- Но что, если испуг искалечит его?
- Испуг никогда никого не калечит. Что калечит дух, так
это постоянное имение кого-нибудь у себя на спине, кто
колотит тебя и говорит тебе, что следует делать, а чего не
следует делать.
- Когда этот мальчик станет более сдержанным, ты должен
сказать своему другу, чтобы тот сделал для него еще одну,
последнюю вещь. Он должен найти какой-либо способ, чтобы
получить доступ к мертвому ребенку, может быть в больнице
или в конторе доктора. Он должен привести туда своего сына и
показать ему мертвого ребенка. Он должен дать ему разок
дотронуться до трупа левой рукой в любом месте, кроме живота
трупа. После того, как мальчик это сделает, он будет
обновлен. Мир никогда не будет тем же самым для него.
Я понял тогда, что за все годы нашей связи с доном Хуаном, он осуществлял со мной, хотя и в другом масштабе, ту же самую тактику, которую он предлагал моему другу для сына.
Я спросил его об этом. Он сказал, что он все время пытался научить меня, как "остановить мир".