и быть не может.
И когда меня феминисткой называли, я отвечала одно - я за юридическое равенство, прописанное в законе. Когда в законе пропишут, что перед тем как в ресторан идтить, баба с мужуком должны согласовать, кто и в какой пропорции платит, тогда я и буду согласовывать.
А пока я обычная московская дифчонка (гы.. "я московский судент, а не Шариков" (с) проф. Преображенский), воспитанная в обычной семье, то вот моя женская самость никогда мне не позволит платить за себя в ресторане.
Вспоминается сцена из далекого детства. Мама, папа и дочь кушают в ресторане, в Ялте. Приносят счет. Папа хлопает себя по карманам и говорит: закажите себе еще мороженого, я приду скоро, только ждите меня тут. Через 20 минут приходит папа, расплачивается и мы идем гулять. Мама спрашивает отца, куда он уходил. Папа смущенно говорит - у меня не хватило полтора рубля, пришлось бежать до пансионата, доставать из сумки. Мама говорит, мол, совсем обладел, у меня же есть деньги. Папа смотрит на нее с возмущением: знаешь, дорогая, все таки я еще мужик и советский офицер. И пока я жив, моя жена в ресторане кошелек доставать не будет.
Вот такая вот воспитательная история.