Клуб Любителей Секса (КЛС): Битва Разумов-2012. III этап

Господи, ну кто первый придумал эту хуйню про унитазы?
Наверное, это пошло из голливудских фильмов – там вечно кого-то топят в унитазе… хотя, возможно, у них другие унитазы? В наших утонуть нельзя.
Я в третий раз врезалась лбом в фаянсовое дно. Когда она успокоится уже?
Ногти Оринды крепко впились мне в затылок, прямо в кожу под волосами. Примерно так же впиваются в голову железные шпильки. Ты ходишь такая вся красивая, с прической, а глаза у тебя тревожные от боли и голова гудит. Шпильки на ногах, шпильки в голове… если в нашей стране когда-нибудь будет революция, то ее устроят именно женщины, уставшие от своей красоты – «революция шпилек».
О, кажется она утомилась…
- послушай, давай поговорим!
Оринда тяжело дышала, ее глаза расширились и стали совершенно безумными.
- я здесь не при чем, понимаешь? У меня таких в клубе каждый день очередь стоит, веришь? Я даже имени его не помню, между прочим…
Это не совсем правда.
Я и фамилию Котика знаю, и имя, и паспорт видела. Мы как раз тогда летали на два дня в отель Хилтон резорт энд спа в Геленджике. Котик не выездной, поэтому ему приходится отдыхать на просторах родины. Обычно Котик летит в командировку, делает свои дела, а потом задерживается на 2-3 дня, потому что прилетаю я по заранее купленным билетам бизнес-класса – мои паспортные данные у Котика давно записаны. В Геленджик мы впервые летели вместе, и Котик сильно нервничал… теперь понятно отчего – это же какая-то беспощадная стерва!
Где они таких находят?
- эм… я вообще первый раз его вижу… ну, может второй…
Мне в глаз упорно затекала тушь, размытая сливной водой из унитаза. Глаз отчаянно щипало… может, поплакать? Я внимательно оглядела Оринду: волосы хоть и растрепались, но ухоженные, цвет свой, никакой краски. Из косметики только тушь на ресницах. Губы тонкие или просто крепко сжаты. Элегантная кофточка, черная юбка до колен. Все с тобой ясно, Кофточка. Такую слезами не разжалобишь… Не иначе последний шанс ловила. Родила, что бы Котик далеко не убежал. Ну-ну.
Оринда встала.
Очевидно, она собиралась что-то сказать, потому что плечи ее горделиво расправились, глаза загорелись огнем, и она уже почти открыла свой красивый рот, но тут всю эту пантомиму прервал довольно грубый стук в дверь. Звонок я оторвала давным-давно, что бы мой хрупкий дневной сон не беспокоили всякие идиоты, вроде свидетелей иеговы или молдаван с картошкой. Какого черта?! Я никого не жду… Мне удалось рвануть мимо Оринды к входной двери как раз вовремя, что бы увидеть, как она распахивается от удара ноги – на самом деле замок тоже давно не работает, я уже пол года собиралась поменять всю дверь целиком…
В проеме стояла цыганистого вида женщина.
- Дверь ломать было не обязательно...
- Ты! – она вперила в меня дрожащий палец с длинным ярко-красным ногтем, - ты, шлюха, увела моего мужа!
Да они что, сговорились сегодня? Я отшатнулась из маленького коридорчика в комнату:
- если вы хотите меня убить, то занимайте очередь...
Оп! Я еле успела увернуться от руки с рубиновыми когтями. Опасно!
- Шалава! Дешевка!
Что-то пролетело над моей головой и разбило стекло в шкафу. Ну, эта мадам вообще не в адеквате! И где моя бейсбольная бита? Мне неожиданно стало обидно:
- А вот это - не надо! Я очень даже дорогая женщина!
…Хрясь! А вот и бита нашлась. Только не я ее нашла. В стене над моей головой появилась солидная вмятина. Если бы Оринда не толкнула меня на пол, вмятина бы появилась в моей голове. Может они между собой подерутся, а я пока уползу к соседям?
Почему мне никогда не достаются тихие жены? Ну, из тех, которая поплакала и ушла, максимум – чашку разбила?
- Вы кто такая? – голос Оринды окреп и стал строгим, осанка внушала уважение. - Вы почему несанкционированно проникли в частную собственность?
Господи, откуда она слова-то такие знает? Точно, она же юрист, Котик как-то рассказывал…
Между тем приземистая «цыганка» перешла на сплошной рев:
- Да эта блядина… Моего Масика… Хозяйство в Саратове бросил, детей бросил… в Москву уехал… стриптизерша хуева… - она трубно высморкалась в огромный носовой платок.
Скажу честно, на этом мое терпение иссякло:
- да не знаю я никакого Масика! – заорала я, - ни из Саратова, ни из Екатеринбурга! За мужиком своим надо следить было, и за собой тоже хоть иногда ухаживать! В бигудях не спать и пизду брить периодически!..
Голос мой сорвался на хрип, я замолчала, но продолжала соображать: а о ком, собственно, идет речь? Что за Масик из Саратова?
Одессу помню, Пермь помню, Челябинск помню, Кисловодск… Саратов не помню. Да и что же это за мужик, у которого жена такая деревенщина? Таких не было вроде...
Видимо, вся эта работа мысли отразилась у меня на лице, потому что Оринда, внимательно наблюдавшая за мной, вздернула тонкую бровь:
- Гражданка, а вы вообще куда шли?
- Как куда? В 205 квартиру, голову этой суке оторвать… У! – она снова дернулась в мою сторону, но Оринда крепко схватила ее за руку.
- Вы шли в 205, а это 209 квартира, понимаете? Это не ваша любовница, а моя. Так что оставьте ее мне и идите к своей…
Договорить ей не дал грохот в коридоре. Мы синхронно вытянули шеи в сторону входной двери, которая уже не висела, а стояла на полу одним боком, сорванная с петель. Мда, хорошо, что я дверь так и не поменяла…
- Милая! Где ты? Я все объясню!
Я узнала голос Котика.
Черт, этого только не хватало!
Котик остановился в коридоре, оглядывая нас всех: меня, сидящую на полу, зареванную бабу из Саратова и свою жену, которая в отличие от нас выглядела как светская дама, неизвестно как попавшая в этот бардак. Конечно, ее-то никто головой в унитаз не макал! Я пригладила мокрые волосы.

Через час мы втроем чинно пили чай на кухне.
Кровавая бойня не произошла. Цыганистая бабища давно ушла. При виде мужа Оринда как-то вся подобралась, окаменела, спина ее была такой прямой, как будто вместо позвоночника ее держал железный кол.
Что она чувствует сейчас?
По моей оценке Оринда не была похожа на женщину, которая может «понять и простить». Кроме того, они не так давно женаты - это после 10-15 лет брака супруги многое прощают друг другу. Я строила прогнозы в голове: даю 30% на то, что они договорятся; 40% - что разойдутся, 20% - что помирятся не сразу и 10% на всякую другую непредвиденную хуйню.
Котик между тем разливался соловьем:
- Я люблю только тебя. Я живу ради нашего ребенка. Это (жест рукой в мою сторону) – просто одноразовое приключение! Ты не должна была узнать об этом, мне жаль. В конце концов, я зарабатываю деньги, провожу в командировках недели… это мои партнеры после ужина предложили пойти в стриптиз, я не мог им отказать. Я был совершенно пьян и ничего не помню.
Вот козлина! А кто мне рассказывал, что жена в постели бревно? Кто обещал к лету развестись, когда бизнес устаканится? Кто собирался в перспективе переехать в москву и купить нам домик в ближнем подмосковье? Кто говорил, что любит только меня?
Кстати, интересно, когда мужчина говорит «я люблю тебя», чего он хочет? Что бы его хуй сосала только я, или что бы я сосала только его хуй?
Я стиснула чашку, но промолчала. Любая хроническая любовница знает правила игры, и я молчала – разберусь с ним позже.
Оринда думала о чем-то своем.
Два часа назад со мной начала разборки с порога совсем другая женщина, ничем не похожая на эту задумчивую Оринду. И сейчас она мне нравилась – таких женщин называют «породистыми». Она явно интереснее мужа, тот просто «сапог», слегка поднявшийся в силовых структурах. Такие дамочки делают хорошую карьеру, но, как правило, остаются одни – слишком независимая, слишком умная, слишком гордая для одного мужчины. Для общения с мужиком, особенно долговременного, нужно некоторое количество глупости и много жалости, а периодически и алкоголь.
Оринда прервала затянувшееся молчание:
- Поговорим дома. Поехали.
Ну, значит договорятся.
И тут Котик совершил роковую ошибку.
Суетливо подавая жене пальтишко, он пискнул:
- Фиона, открой нам дверь в общем коридоре, мы уходим...
у Оринды из рук выпала сумочка.
- Фиона?! ФИОНА?!
Да, дорогая.
То, что ты пишешь на моем форуме, еще не значит, что я не буду спать с твоим мужем.
- ммм... вот и познакомились. - бледный Котик медленно осознавал свою ошибку. Хер ты с ней помиришься теперь.

Время шло к вечеру, мне пора собираться на работу в клуб.
Второй раунд разборок не состоялся, т.к. разбушевавшуюся Оринду муж сгреб в охапку и унес в машину - она была готова на убийство.
Что будет дальше (особенно на форуме) я не знала и даже не могла предположить. Оринда казалась мне женщиной опасной, ожидать от нее можно было чего угодно.
Я потягивала свежесваренный кофе и писала смску домработнице – ей предстояло за ночь ликвидировать разгром в квартире.
Закурив сигарету, я бездумно смотрела в окно. По крайней мере сегодня обиженные жены всех мужей меня не убили, уже хорошо!
Телефон тихонько тренькнул: смс.
«Прости за этот инцидент, я все равно тебя люблю. Между нами все будет, как раньше.»
Котик продолжает окучивать свои грядки…
Нет, как раньше не будет.
Будет ГОРАЗДО дороже))

--------------------

Photographer

[приношу сопернику глубочайшие извинения за не совсем спортивную ситуацию с опозданием, но некоторые обстоятельства оказались выше меня]
[до размещения этого креатива креатив соперника не читала]
.....

В Москве занималась весна. Улыбались солнцу провалы в послезимнем асфальте, щербато скалилась вывороченная местами тюменская плитка, неторопливо и бестолково роились оранжевенькие юниты среднеазиатских пришельцев, создающих имитацию бурной деятельности по очистке вражеской территории от занесенного москвичами мусора. Красным пламенем рабоче-крестьянского дня полыхали Яндекс.Пробки, предлагая маршруты въезда в центр с объездом через Троицк и Мытищи. Стонали под весенним солнцем лепестковые развязки на МКАДе, метро с регулярной ленцой изрыгало на мокрые местами дорожки ошалевший от давки пассажиропоток.
Словом, все были счастливы.

Пардон. Не совсем все. Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу, что не может жить с ним в одном доме. (с)

Живи великий русский писатель Лео Николаевич не в измученной его просветленными мыслями Тульской губернии, а в измученной пробками Москве второй декады нулевых, он все равно не нашел бы лучших слов для описания ситуации, сложившейся в незатейливом особнячке близ подмосковной деревни Жуковки в простой российской семье, чей глава был уличен третьего дня в связи с темноокой одалиской из чайного дома "Аврора".
Глава семьи, тридцатипятилетний подающий надежды коррупционер с замашками потенциального генерала, несколько лет назад был в порядке кадровой ротации переведен в Москву, где оперативно вписался в существующую систему рОспила бюджетных и инвестиционных денег, каковая система с ее нехитрыми правилами поглотила остатки юношеского максимализма кадрового офицера, выдав взамен особняк с бассейном, штатный служебный BMW, ежедневно омываемый перед подачей под барскую задницу слезой молодого и исполнительного водителя, а также приятные перспективы с растущим количеством нулей в швейцарских кредитных учреждениях.

Жена главы семьи, урожденная ~~княжна Щебратова~~ москвичка, успевшая также в порядке кадровой ротации с прицелом на статус генеральской жены пожить с мужем в отдаленных гарнизонах, по приезде в Москву надеялась, что рост доходов не отразится на трепетном отношении мужа к ее интеллектуальному потенциалу, не забыла, однако, также нарастить сиськи и сделать подтяжку лица. Дети ее, ловко пристроенные в частные английские заведения для начинающих невозвращенцев, подавали надежды, и в целом жизнь текла как полная река вплоть до мрачных событий, произошедших как раз третьего дня.

В описываемый нами день, Тарас Сергеевич (мы бы и рады для литературной достоверности назвать его Степаном Аркадьевичем, но боимся, что реалистически настроенные современники не оценят мистики совпадений) проснулся на диванах первого этажа с ополовиненной бутылкой Glenmorangie 25 Y.O. в руках и в дурном настроении. Жена его вчера объявила Тараса Сергеевича подлецом и потребовала раздела имущества. Раздел имущества перспективного коррупционера не пугал - о большинстве его доходов супруга представления не имела, а посему требовать их экспроприации не могла. Более всего уличенного супруга беспокоило то, что в его ведомстве, хоть и перешедшем на инновационные рельсы, но оставшимся в глубине реакционным и консервативным, к разведенным сотрудникам относились с легким предубеждением. Нет, попереть со службы не попрут, но некоторые нюансы все равно следовало предвидеть. Ну и дети, опять же.. положение.. новые сиськи. Нет, Тарасу Сергеевичу решительно нужно было объясниться с супругой.

На другом конце дома его супруга также пребывала в растрепанных чувствах и даже отослала к черту новую филиппинскую горничную, принесшую халат и легкий завтрак. Оринда Александровна была женщиной трезвомыслящей, но чересчур скорой в решениях и горячей на расправу, в связи с чем примирение ее с мужем представлялось ей в данный момент невозможным. Образ врага в лице высокой темноволосой гейши туманил обманутой супруге глаза и бил по чувству собственного достоинства. Накануне Оринда Александровна думала даже о том, чтобы поднять старые связи и добиваться увольнения соперницы со службы в престижном заведении для мужского отдыха, но потом отринула эту мысль как недостойную. Всю ночь в мозгу ее вспыхивали картины страшного наказания неверного супруга, в которых чугунные сковородки, летящие изменнику в голову, перемежались со стальными наручниками, надетыми Тарасу Сергеевичу на волосатые... ноги. Проснулась она с головною болью и слезами на глазах.

Положение в доме осложнялось тем, что в конце месяца следовало уплатить взносы за приобретенную яхту и дом в Марбелье, а финансы Оринды Александровны нуждались в мужних вливаниях. Кроме чисто финансовых соображений обманутую супругу терзало не вполне еще утихшее чувство к мужу, которого она помнила еще молодым, страстным и полным энтузиазма.

Встречная измена в планы не входила - Оринда Александровна была не то, чтобы очень строгого воспитания, но изменять в отместку считала делом дурного тона, потому как одно дело случайные чувства, а другое дело - злонамеренная месть; кроме того, у Оринды были сомнения насчет того, что муж, прознав про измену, не взбесится окончательно и не лишит детей наследства.
Необходим был срочный план, но в голове было туманно и хотелось выпить.

Тарас Сергеевич на своей части дома, накинув домашнее платье, и приняв на грудь остатки односолодового самогона, решился на разговор с женой. С трудом отогнав от себя воспоминания о позапрошлой ночи, когда неудачливый любовник в состоянии ковбоя был застигнут с поличным и голой задницей в служебном автомобиле на Ленинском проспекте супругой, возвращавшейся с еженедельной выдачи денежного содержания теще, он направился в покои жены, моля всевышнего удалить из прямой видимости горячей супруги колющие и режущие предметы.

Супругу Тарас Сергеевич застал во внушающей трепет гардеробной, где та с растерянным видом пыталась сообразить какие наряды из последних коллекций итальянских портных влезут в имеющиеся чемоданы, а за какими впоследствии придется послать водителя. Тарасу Сергеевичу невовремя в голову пришла мысль о том, какую часть небольшой тещиной квартиры займут наряды жены. За эту мысль он разозлился на себя и, нахмурясь, подумал "Все на мои бабки куплено!"
Но обострять не стал и придал лицу жалостное выражение.

- Оринда.. я..
- Пошел вон, - надменно сказала жена, озираясь в поисках сковородки.
- Ты сейчас неправа, - решительно начал Тарас Сергеевич, хотя в чем неправа супруга представлял себе смутно. Новые сиськи Оринды Александровны, покачивающиеся под красным пеньюаром будоражили воображение и не давали сосредоточиться.
- Да?! - язвительно крикнула Оринда Александровна. - Я отдала тебе лучшие годы..
Историю про лучшие годы жены Тарас Сергеевич выслушивал и за меньшие провинности, поэтому сейчас рефлекторно отключил мозг и привычно поискал глазами хоть какой-нибудь алкоголь.
Разговор явно не клеился. На втором году супружеских воспоминаний жены Тарас Сергеевич, так и не нашедший ни стакана поддержки, стал искать пути отступления, чувствуя одновременно стыд, усталость, голод и нестерпимое желание облегчиться.

Оринда, понимая, что речь ее, как обычно, проходит мимо мужа, пришла в бешенство. Клокочущая обида ее поднималась из самых темных уголков разума и требовала смертоубийства. Вторая часть натуры же нашептывала разуму текст Постановления Пленума Верховного Суда РФ по делам об убийстве, и противоречие роящихся мыслей вгоняло речь Оринды Александровны в неуправляемый штопор.

Трижды в тот день Тарас Сергеевич подступался к жене и трижды отступал. Трижды Оринда Александровна меняла свои решения, собирала чемоданы, хваталась за сковородки и домашние ножницы.
На Москву спускались сумерки. Забивались посетителями многочисленные чайные, шоколадницы и гудманы. Яркими пятнами загорались в центре и на окраинах торговые центры. Проносились по Кутузовскому нескончаемые кортежи слуг народа и открыте Феррари участвующих в расхищении федеральной собственности предпринимателей высшего звена.

Но решение в особняке близ деревни Жуковка так и не было принято.
У великого русского писателя Лео Николаевича изложение истории дома Облонских занимает примерно 30% эпохального труда про трудный путь Анны Александровны Карениной к железнодорожной станции. "Мысль семейная" великого графа воистину нескончаемая, поэтому, наш дорогой читатель, мы отошлем тебя к страницам эпохального романа уже сейчас, рискуя, что его продолжение здесь, навлечет на тебя, читатель, зевоту и желание выпить, какое мучило Тараса Сергеевича в то злополучное утро второй декады нулевых.

На этих же страницах, мой дорогой читатель, я расскажу тебе притчу собственного сочинения.

Однажды к монаху, узревшему Истину, пришел муж-изменник и его обманутая супруга. Они просили его как мудреца, узревшего Истину, рассудить их семейную трагедию и сказать - что же им надлежит делать? Монах, узревший Истину сказал: "Вот три дороги. Одна приведет вас к камню, возле которого дорога раздвоится и вы пойдете каждый своим путем. Другая, приведет к скале, на которую один из вас сможет подняться, а второй нет. Третья дорога ведет в бесконечность, но в конце ее оба вы, как и я, сможете узреть Истину. Так выберите же дорогу, которая будет для вас самой трудной". Сказав это, монах ушел, а супруги остались на том же месте и так много лет еще выбирали дорогу, по которой им нужно идти, что в конце концов состарились и умерли вместе, не заметив, что всю жизнь прожили вместе.

Так, мой дорогой читатель, и Оринда Александровна с Тарасом Сергеевичем, прожили еще много дней, выбирая дорогу, по которой им нужно идти. Так же каждое утро занималось солнце и щербато улыбалась в центре Москвы плохо уложенная плитка. Так же пылали красным цветом Яндекс.Пробки и мучилось от переедания московское метро.
Дети их выросли и закончили Гарвард. Теща Тараса Сергеевича прожила долгую жизнь и покоится почти на центральной аллее ставшего престижным Щербинского кладбища.

По прежнему каждое утро просыпается Тарас Сергеевич в растрепанных чувствах с полбутылкой Гленморанджи где-то в зоне видимости, чувствуя себя так до конца и не прощенным супругой за эпизод на Ленинском проспекте. И каждое же утро Оринда Александровна, с правда уже изрядно увядшей грудью, но все еще относительно молодым лицом, видя супруга, вспоминает его голую задницу в чистом служебном БМВ и решает, следует ли ей уйти от мужа, которого по прежнему тайно любит, потому что помнит молодым и страстным.

Были также у Тараса Сергеевича потом еще одалиски. Правда, больше он Оринде Александровне не попадался, хотя и был постоянно на подозрении.
Но их судьба, как и судьба той самой темноокой одалиски, внесшей смуту в размеренную жизнь простого жуковского дома, нам неизвестна.
Может потому, что ничто не вечно под луной.. ну может, кроме жены и этой классической истории без определенного конца.