Клуб Любителей Секса (КЛС): Про то, как я с ментами боролся...

Было это примерно месяц назад. По делам служебным прикатил я в славный город Герой Тула. Время было около семи вечера, падающий снег на дорогах плотно укатывался машинами, оставляя лишь местами черную колею асфальта. Понятное дело, притомился я по дороге, и уже мечтал побыстрее разделаться со всеми делами, поставить машину и приступить к активному отдыху, благо город развивается и теперь там есть, где отдохнуть усталому путнику. И вот с такими мыслями я въехал в город, и не проехал я пары перекрестков, как впереди замаячил светофор, горящий кроваво-красным светом, а перед ним десяток машин в два ряда. Глянув на разделительную полосу, которая, кстати сказать, и в летнюю, сухую погоду читается с трудом и, увидев на том месте где она должна быть плотный бруствер из снега, я, не моргнув глазом, выехал на предполагаемую полосу встречного движения, чтобы поскорее оказаться перед светофором и первым стартовать с него. Но вот уже поравнявшись с первой из обгоняемых машин, я заметил впереди, что в очереди на светофор стоит ГАИшная машина. «Твою мать!», выругался я, «разборок не избежать». Я тогда и не предполагал, как я был прав по поводу разборок…
По пересечению светофора в зеркале заднего вида замаячили разноцветные огни. Я остановился , открыл окно, жду Гайца, а он не спешит вылезать из своей машины. Через минуту подходит капитан, что-то невнятно буркнув себе под нос, типа представился, попросил предъявить документы. Получив в руки бумажник, бегло взглянув на Ф.И.О. в правах, он зачитал мне нарушение, которое я, по его мнению, только что совершил и предложил пройти в патрульную машину для составления протокола. На что в ответ я поинтересовался, обязан ли я выходить из машины или нет? Такой наглости доблестный страж правил дорожного движения не ожидал от простого, да еще пришлого с другой области водителя, и с праведным гневом поинтересовался, когда я последний раз употреблял спиртные напитки. Два дня назад, ответил я, и это было сущей правдой. Видимо тульские водители, разговаривают с инспекторами, только тяпнув 150гр., для храбрости, а в остальных случаях смерено и молча отдают деньги за проезд по дорогам общего пользования. Но я то этого не знал, поэтому и задал столь глупый вопрос, чем и вызвал у доблестного гаишника подозрения в трезвости своих мыслей. Так как остановивший меня Гаишник был в чине капитана, да еще, как выяснилось позже, командовал ротой ОБ ДПС, он по долгу службы видел обложки Гражданского Кодекса и Кодекса Административных правонарушений, а также где-то слышал, что протокол нужно составлять в присутствии водителя, поэтому он решил вынуть меня из машины любыми средствами. Почесав в затылке, он вспомнил, что то ли сейчас, то ли завтра, а может вчера объявляли усиление действий направленных на борьбу с терроризмом, о чем он мне радостно и сообщил, попросив выйти из машины якобы для осмотра оной. Дабы не нарываться, я смиренно вышел из машины, оставив водительскую дверь открытой для предполагаемого осмотра. Бравый капитан смекнул моментально, что если я спокойно вышел и оставил дверь в салон открытой, то ракетная установка залпового огня у меня лежит в багажнике, а дверь я оставил открытой, чтобы сбить его с толку. Поэтому он сразу направился к багажнику и грозно приказал открыть его. Я предложил ему сделать это самостоятельно, так как багажник не заперт. Услышав мой ответ, капитан побагровел от злости, а его рука рефлекторно потянулась к пистолету. «Ну-ну, не надо так нервничать» - сказал я миролюбиво и распахнул дверцу багажника. Не увидев ничего для себя интересного, он в который раз задумался, а чего это этот трезвый водитель так наглеет, либо он пьян в дугу, либо погон не видит? И еще раз поймав мой кристально нагло-трезвый взгляд, он пришел к выводу, что я все-таки зрячий, а раз зрячий, но наглею, значит не трезв. Придя к такому гениальному выводу, мой доблестный страж порядка, забрал мои документы и приказал проследовать на машине за ним, на алкогольное освидетельствование в местную больницу.
А что мне оставалось делать? Я сел в свою машину и смирено поехал за ним. По дороге меня терзали сомнения, а может дать денег и отвязаться от них, ведь если в больнице у них «свой» нарколог, то я могу оказаться со смертельной дозой алкоголя в крови, моче, кале и черт еще знает где. Но если давать, то сколько, а с другой стороны я трезв, но кто может это подтвердить или опровергнуть, и свидетелей у меня нет, корче один я в этом городе и положение у меня не завидное. Тем временем мы подъехали к полуразрушенному особняку с ветхой табличкой у входа. Гаишники остановились, я за ними. Они сидят в машине, я тоже сижу, минуты через три-четыре сзади подъезжает машина, из нее выпрыгивают два бравых сержанта и бегом к своему капитану. Получив от того ЦУ, эти двое недоумков подходят ко мне и повторяют слово в слово, что они сейчас составят протокол о нарушении ПДД совершенного мною в трех километрах от места нахождения больницы, а если я буду возникать, то проведут освидетельствование на состояние алкогольного опьянения. На мои возражения по поводу того, что они не имеют права составлять протокол, о нарушении которого не видели, получил исчерпывающий ответ, что думать команды не было, была команда составить протокол и записать капитана свидетелем в этот протокол. Но все таки одна светлая мысль мелькнула в закисшем мозгу одного из сержантов, раз я четко излагаю по поводу своих прав и их обязанностей, значит я скорее всего трезв, а значит достаточно будет экспресс анализа проведенного посредством вдыхания носом моего выдоха. Убедившись в моей трезвости, видимо по наставлению капитана, он попросился ко мне в машину для составления протокола. От вежливости с которой он это сделал, я немного обалдел, и воспользовавшись моим замешательством сержант шустро проскользнул на переднее сидение мой машины и деловито стал писать протокол. Все, п@здец, отберут права, и лишат их минимум на три месяца. А мне без прав никак нельзя. В голове носился ураган мыслей, что делать? Как остановить все это безобразие? Может денег дать? А сам в руках верчу телефон… И тут вспоминаю, что у меня в телефоне есть диктофон! Эврика! Может, я протокола и не избегу, может аудио запись у нас и не доказательство, но все же, маленькая надежда накидать говна под капитана есть, а за одно может и права вернуть через суд. Надо только, чтобы сержант ни о чем не догадался.
И вот включив диктофон, я елейным голосом спрашиваю, а как звать того честнейшего из неподкупных капитана, который меня остановил и за рулем доставил на освидетельствование. Сержант как на плацу, громко и четко произносит звание и фамилию своего командира роты. А как ФИО того, кто составляет протокол о нарушении, которого не видел, не унимаюсь я. Получаю четкий и ясный ответ. Йес! Чего бы еще спросить? Пока я думал сержант набрал по мобильнику своего капитана, и справился у него с какой я стороны ехал, при этом он еще раз назвал свою фамилию, а когда я безразличным тоном спросил, кому он звонил, он также безразлично еще раз назвал фамилию своего ком. роты. Тем временем он дописал протокол и передал мне его для ознакомления. Подняв листы с протоколом, я увидел, что на коленях сержанта лежит журнал, на котором он писал протокол. Журналом этим оказался мой атлас дорог, на обложке которого было большими буквами написано «ТЕЛЕФОН ДОВЕРИЯ ГУ ГИБДД РФ». Сердце ёкнуло и учащенно забилось. Вот она спасительная соломинка!
Взяв протокол, и атлас, я нарочито спокойно спросил, а не будет ли против достопочтенный сержант, если я позвоню по указанному на атласе телефону. Тупорылый сержант ответил, что я могу звонить хоть Папе Римскому, и довольно улыбнулся, что ему удалось блеснуть эрудицией. Тогда я задал вопрос иначе, для особо эрудированных сержантов, а не будет ли он против, если я позвоню в ГУ СБ ГИБДД РФ. Эта аббревиатура оказалась слишком сложной для простого и бесхитростного сержанта, и он не заподозрив моих словах подвоха ответил, что ему все равно. И я стал набирать номер…
А что мне оставалось делать? Если бы сержант забрал у меня протокол, если бы он отвел меня к наркологу, а тот в свою очередь признал меня трезвым, если бы, получив в спину, много нелестных слов этот недоумок-сержант меня отпустил, то ничего бы и не было, командовал бы ротой его капитан, как и прежде. Но, все по порядку…
Набрав номер дежурного ГИБДД РФ, я представился и в подробностях описал ситуацию, в которую попал. Я сказал, что нахожусь один, в чужом городе, на меня составлен протокол, и что мне делать я не знаю. По стечению обстоятельств, дежурил в тот день куратор Тульской области от ГУ ГИБДД РФ. Он моментально, не прерывая разговора со мной, позвонил в Тулу, спросил где ответственный, а услышав ответ, что тот отъехал покушать, заявил, что ему пофуй куда поехал старший, и что он, т.е старший, должен приехать на улицу Мосина 21 и разобраться что там происходит, а разобравшись доложить. С момента моего задержания прошло уже больше трех часов, а вот дальше события разворачивались молниеносно.
Сначала кто то позвонил сержанту на мобильник и спросил кому я звонил.
Через десять минут прилетел капитан, остановивший меня, в обществе другого капитана, который, представившись дежурным, попытался выяснить, пересекал я сплошную линию или нет. После получения отрицательного ответа новоявленный капитан минут десять пытался выбить из меня чистосердечное признание вопросами, а может, все-таки пересекал? Но я был стоек и всякий раз говорил одно и тоже. Еще минут через пять, подъехал майор и представился куратором ГИБДД от УВД Тульской области и спросил, что произошло. В который раз я рассказал все от начала до конца. Майор забрал обоих капитанов и удалился с ними на совещание. Через еще пять минут приехал подполковник и представился - зам. Начальника ГИБДД Тульской области, и тоже спросил, в чем дело? Я как пленный партизан твердил одно и тоже, что ехал, никого не трогал, был остановлен, доставлен на теперешнее место моего пребывания, обвинялся в двух смертных грехах, об одном из которых был составлен протокол. Больше ничего не знаю и не скажу. Подполковник отбыл к остальным, оставив меня в одиночестве. Тем временем, я пытался сосчитать, сколько ментов здесь собралось, но из-за того, что они постоянно передвигались и садились в машины с одной стороны, а вылезали с другой, подсчитать мне их не удалось. Но по моим прикидкам никак не меньше 9 человек. Минут через десять броуновское движение Ментов прекратилось и подполковник, подойдя ко мне, попытался еще раз выбить при свидетелях (9 ментов) из меня чистуху. Но, поняв бесполезность этого мероприятия, решил зайти с другой стороны. Он предположил, что все мы люди, а людям свойственно ошибаться, может, я ошибся и не заметил сплошную линию? На что я ответил, что может и так, но если он посмотрит на дорогу возле которой мы стоим и увидит на ней сплошную линию разметки, то я готов признать собственную слепоту. А зная любовь и фанатизм тульских дорожников, с которыми они относятся к своим обязанностям я предположил, что мало вероятно, что тот участок дороги на котором мне инкриминировалось нарушение, был чище этого. А уж в чем я абсолютно уверен, так это в том, что капитан точно, допустил ошибку, не составив протокола на месте, и уж тем более он ошибся, когда не отстранил меня от управления транспортным средством, не выписал направление на прохождение медицинского освидетельствования на состояние алкогольного опьянения. И уж точно, его бес попутал, предать составление протокола сержанту. Выслушав мои доводы, подполковник хмуро скомандовал капитану - «Ко мне! Повтори!». Тот трясущимися губами, запинаясь, поведал, как он ничего не подозревающий, кристально честный блюститель порядка, наткнулся на вопиющую наглость со стороны водителя, как он пытался призвать меня к порядку, а я распоясавшись в конец, и обнаглев от собственной безнаказанности, предъявил ему документы, согласился пройти освидетельствование, предоставил на осмотр машину, и за все это время ни разу не предложил ему взятку. Такого он стерпеть не мог и если бы не срочное сообщение дежурного, о том, что водка стынет (предположение автора), он обязательно довел бы дело до конца и уж тогда точно ходить бы мне пешком. Подполковник нахмурился, исходя из его собственного утверждения, что людям свойственно ошибаться, явно следовало, что капитан, допустивший столько ошибок – человек. Но мля, каким тупорылым он должен быть! И как далеко простирается жадность и глупость его подчиненных, для него стало откровением!
Подполковник вздохнул, поиграл желваками, бросил взгляд на Ментов, от которого те съежились и стали какими то жалкими, вернул мне документы и попросил, если у меня найдется время, заехать завтра утром к нему в управление.
На утро я вошел к нему в кабинет. Он сухо поздоровался и принес извинения за вчерашние действия его подчиненных, сказал, что «задействован очень высокий уровень», и что просто так это не оставят, что проведут расследование и виновных накажут. Я попытался сгладить ситуацию тем, что рассказал ему, как предупреждал сержанта о неправомерных действиях, что и где он нарушает и, что если у меня не останется выбора, то я буду вынужден обратиться в управление собственной безопасности и что телефон есть в атласе. Но этим только еще больше расстроил зам начальника ГИБДД, он выругался и как бы вскользь заметил, что на такую зарплату умные ребята не идут, а идут только тупые и жадные придурки, и вот с этими придурками и приходится работать. Мы попрощались.
Я вышел из кабинета. В этой схватке я победил, но почему-то не было радости и торжества от одержанной победы, а вместо этого на душе было гадливое чувство, в природе которого я не смог разобраться…